— Почему нас схватили? — с претензией уточнил Ер.

— Разве не по твоей милости? — рявкнул Муан.

Он выглядел так, будто много чего хочет добавить, но сдерживается.

Ер выпрямился и, не дождавшись от «коллеги» еще каких-нибудь поясняющих слов, прошелся по своей клетке, подошел к решетке и заметил знакомые лица в клетке через проход.

— Эй, где ваш командующий? — позвал он и удостоился двух уничижительных взглядов.

Фыркнув, Ер отвернулся от них.

«Система! — мысленно позвал он. — Объясни мне, что случилось!»

[Что именно в интерпретации текущих событий вызывает у вас затруднения?] — крайне скупым тоном уточнила та.

«Почему нас схватили? Где Ю Си? Где Шен? Что делать?»

[В чем смысл жизни?] — продолжила перечислять Система. — [В чем смысл конкретно вашего существования? Зачем мы все здесь? Как мы мыслим? Что делает вас живым?]

«Эй, угомонись! Я тебя конкретно по делу спросил!»

["Конкретно по делу" могу активировать бонусный рояль. Больше я вам ничем помочь не в силах].

«Ну… активируй».

[Бонусный рояль активирован], - через несколько секунд отрапортовала Система.

До слуха заключенных донесся звук отпираемых дверей. Мимо клеток прошли стражники, остановившись перед решетками, за которыми почивали Муан, Ер и воины контрольного бюро.

— С этими мелкими разбойниками все ясно, — кивнув на детей из «Вольных тигров», произнес крепкий коренастый мужчина, остановившийся на верхних ступенях. — Остальных закуйте в цепи и ведите на суд.

«Суд?! — мысленно взвыл Ер. — Какого черта, Система?! И это твой бонусный рояль?!»

Если бы Система была человеком, она бы сейчас безразлично пожала плечами.

Шен с Алом, Ю Си с Гу Феном и Чи Тау спустились с горы и приблизились к обветшалому дому, стоящему на окраине. Шен не был в восторге от того, что вынужден выдать местоположение еще одного «преступника» из ордена РР, но Лев был с Лули, а Ю Си и Чи Тау нужно было с ней встретиться. Как ни иронично это звучало, план заключался в том, чтобы оставить Ю Си с детьми, ведь его нога все еще была не в порядке, и он не мог быстро передвигаться. Остальных воинов контрольного бюро было достаточно, чтобы справиться с проблемой, и командующий предпочел раздать приказы и ожидать вестей.

На пороге их встретил старейшина Лев. Выглядел он потрясенно, и Шен сразу предположил самое худшее.

— Где Лули? — без приветствий спросил он.

Лев окинул остановившихся во внутреннем дворе людей непонимающим взглядом, продолжая мыслями витать где-то далеко.

— Лев! — рявкнул Шен.

Глаза старейшины, наконец, приобрели более осмысленное выражение, и он даже слегка побледнел, осознав, что Шен явился в компании контрольного бюро.

— Где Лули? — повторил Чи Тау.

— Она… она куда-то убежала, — развел руками старейшина. — Что я мог сделать? Привязать ее?

Ал нахмурился. Его посетила пугающая мысль, и он рванул в дом, резко огибая Лева. Ворвавшись в комнату, он кинул взгляд на прикроватную тумбу и увидел, что на ней лежит развернутый свиток, а кинжал отсутствует.

— Черт!

Ю Си в это время устало присел на крыльцо. Гу Фен отпустил его локоть и, поклонившись, выполняя оговоренные ранее действия, быстро направился прочь. Остальные воины контрольного бюро, включая и тех, что были на охоте, но не сдались в плен магистрату, должны были ожидать в поместье Чи. Гу Фену необходимо было мобилизовать их для битвы, а также в оговоренное время послать сигнал воинам, томящимся в заключении, чтобы они начинали действовать.

— Шен! — Ал выбежал наружу, чуть ли не оттолкнув Лева в сторону. — Шен, кинжал исчез!

Теперь все присутствующие посмотрели на старейшину пика Черного лотоса. Тот недовольно поджал губы.

— Что-то не так? — напряженно уточнил Чи Тау. — Этот кинжал, о котором вы говорите, опасен? — И, подумав, встревожился еще больше: — Это та опасная вещь, о которой вы говорили?!

— Да, она, — вынужден был согласиться Шен. Он даже ощутил угрызения совести из-за того, что так безответственно отложил разбирательство с кинжалом на потом.

— Тогда я не могу оставаться здесь! Я поищу ее в городе! — воскликнул Чи Тау.

— Разве за тебя не объявлена награда? — возразил Шен. — Не думаю, что Лули пойдет на пользу, если тебя схватят. Ал ее поищет. Да, Ал?

— Конечно, — легко согласился тот.

— А ты оставайся с командующим и старейшиной Левом.

Старейшина Лев, с трудом пытаясь осознать сложившуюся ситуацию, недоуменно нахмурился.

— Что ты задумал? — настороженно уточнил он. — И где старейшина Муан? И что вообще происходит?!

— Левушка, не переживай, а то швы разойдутся. Я тебе потом все расскажу. Все равно сейчас ты мне больше всего поможешь, если будешь сидеть и выздоравливать.

От резкой фамильярности его тона Лев даже опешил. Шен и сам отстраненно подумал, что следовало выразиться помягче, но в данный момент он не был склонен придавать значение своему тону.

— Что ж, — окинув взглядом присутствующих, кивнул он, — тогда я пойду.

Ал уже унесся вперед. Шен развернулся, чтобы направиться исполнять свою часть плана.

— Погоди. — Ю Си поднялся. — Я пойду с тобой.

Шен демонстративно приподнял бровь.

— Разве мы не договорились, что господин командующий будет координировать действия отсюда?

— Я пошлю своим людям сигнал. Возьмем повозку, так что я не стану обузой.

Эта «не обуза» в самом деле довольно бодро нагнала Шена. И только самому Ю Си было ведомо, сколько сил он истратил на то, чтобы продемонстрировать такое свободное владение поврежденной ногой.

И все ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Пусть рационально было бы следовать первоначальному плану и оставаться здесь, Ю Си осознал, что не в силах противиться своему желанию увидеть происходящее своими глазами.

Шен окинул того подозрительным взглядом, смирился с неизбежным и обернулся к Леву и Чи Тау.

— Хотя бы вы двое никуда не уходите, — на сей раз скорее попросил, чем приказал он.

Они так и не обсудили то, что будет после того, как с троицей заговорщиков будет покончено. Смысла сотрудничать больше не будет, а Ю Си воссоединится со своими людьми. Что дальше? После того, как убьет этих преступников, он примется за нарушивших императорский указ заклинателей?

Это было вполне возможно. Но Шену отчего-то было сложно в это поверить. Оставалось надеяться, что ему не придется горько сожалеть оттого, что он неправильно оценил действия этого человека.